Крещение

Мастерская

БОЛЬНИЧНЫЙ ХРАМ. ВЗГЛЯД СНАРУЖИ И ИЗНУТРИ.

Болезнь… Своя или близкого человека… Вот что заставляет нас оторваться от суеты и поднять глаза к небу. Молитва воцерковленного человека становится горячее. Для невоцерковленного же человека это повод сделать первый сознательный шаг в сторону храма. И чем серьезнее болезнь - тем решительнее делается этот шаг…

Но что же делать, как совершить этот шаг, если ты находишься на больничной кровати? Если тебе от нее далеко не отойти?

На Руси храм при больнице был обыденным явлением. В самом деле, какая польза может быть от лечения телесной болезни при полном пренебрежении больной душой? Не зря же в текстах некоторых молитв мы обращаемся к Господу словами: "Врачу душ и телес наших". Существует даже акафист Всемилостивому Господу Врачу душ и телес наших. В советское время об устройстве храма при больнице, конечно же, не могло быть и речи. Даже верующий врач был явлением исключительным. Хотя исключения, конечно, были. Да какие! Например, святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий), лауреат сталинской премии за работы по гнойной хирургии. Человек, ни в каких ситуациях не соглашавшийся вынести икону из операционной.

Слава Богу, сейчас все возвращается на круги своя. Государство наконец отказалось от бессмысленной (и совершенно безнадежной) борьбы с верой и даже "расписалось" в своем отказе. Например, в Основах законодательства об охране здоровья граждан мы можем прочесть: "пациент имеет право на допуск к нему священнослужителя, а в больничном учреждении на предоставление условий для отправления религиозных обрядов, в том числе на предоставление отдельного помещения…". Ну мыслимо ли было такое еще совсем недавно? А сейчас храм при больнице уже совсем не редкость…

Есть такой храм и в нашем городе Щелково, в здании районной больницы № 1, расположенной на улице Краснознаменская (в народе эту больницу именуют "Красной", хотя она и выстроена из белого кирпича - красным было старое здание).

Маленький, даже крошечный храм, но очень уютный и располагающий к молитве. Создавался храм 12 лет назад стараниями многих людей. Об одном из них хотелось бы сказать особо. Это Иван Сергеевич Галиев, врач-патологоанатом. Для создания храма он не жалел ни времени, ни сил. Договаривался с главврачом о размещении храма в больничном корпусе, искал спонсоров для закупки необходимого, подбирал иконы и, кроме того, много лет помогал батюшкам на службах. Низкий поклон этому человеку!

Служили в больничном храме иеромонах Василий Полухин, священник Александр Рождествин. И вот уже более 10 лет единственным батюшкой здесь является отец Алексий Никонов (на фото), настоятель нашего храма Покрова Пресвятой Богородицы в Хомутово.

Когда в больничном храме служится литургия, народу собирается много. Особенно на торжественную службу 18 июля, в престольный праздник. Это день памяти святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы, в честь которой больничный храм освящен. После литургии по территории больницы идет крестный ход, и больные с большой радостью принимают в нем участие.

Молебны о здравии, иногда с водосвятием, служатся каждый понедельник в 9 утра (исключения и переносы бывают крайне редко). После молебна - исповедь и причастие.

Люди начинают подходить часов с 8 - подать записки, поставить свечи. Часто здесь можно встретить и врачей, и медсестер, зашедших помолиться перед работой. Верующие, будучи не в состоянии добраться сейчас до своих родных храмов, с радостью идут сюда. Но больше на молебне людей мирских. Этот храм нужен им сейчас, как воздух. Удивительно наблюдать за этими людьми. Во взглядах бывает видна душа, которая и привела их сюда. И человек, только что задававший вопросы: "куда и за что ставят свечи?", "что такое причастие?" уже плачет обильными слезами на исповеди. Из-за этого, на мой взгляд, служба батюшки в больничном храме имеет свою специфику. Здесь он изо всех сил пытается помочь несчастной душе преодолеть сопротивление "разума". Поэтому каждый раз батюшка долго и подробно объясняет, что же такое исповедь, в чем нужно каяться, что такое причастие. Да и после причастия, выходя с крестом, батюшка изо всех сил старается найти такие слова и так напутствовать уходящих, чтобы крохотные росточки веры, сумевшей пробиться сквозь асфальт "рассудка", не погибли.

А если кто и в больничный храм добраться не в силах? Если кто уже и с больничной кровати не встает? К тому батюшка идет сам. После службы в храме батюшка исповедует и причащает лежачих больных. Особенно много их на 4 этаже больницы - здесь самые тяжелые больные неврологического отделения. Многие после инсульта. Некоторые даже не могут говорить, только кивком головы отвечают "да" или "нет". Но и этого для исповеди и причастия достаточно. Батюшка никому не отказывает - главное, чтобы человек был крещеный и сам искренне желал исповедаться и причаститься. А то иногда родственники хотят причастить больного, а больной отказывается: "Да нет, не надо…".

Бывает, зовут батюшку и к больным, находящимся в коме. За них батюшка молится, советует хоть с ложечки давать им пить крещенскую воду. И мы надеемся, что к следующему понедельнику они придут в сознание и их можно будет причастить. Радостно, когда именно так и происходит. Но бывает и по-другому. На кровати - незнакомый больной, а дежурная медсестра на вопрос о прежнем отвечает: "Умер"…

Есть в больнице и детское отделение. И сюда зовут батюшку причастить малышей. И, что интересно, тягу души здесь тоже очень хорошо заметно. Вокруг верующей мамы с ребенком частенько собираются по несколько мам, скажем так, редко посещающих храм: "А наших деток причастить можно?". Скорее всего, эти мирские мамы умом и объяснить-то не смогут, зачем это их детям. Но души знают - НАДО!

Здесь Господь и мне дал возможность на деле ощутить необходимость больничного храма. В больнице мы оказались с крохотной дочкой, заболевшей пневмонией. В детском отделении все знакомо. Даже палата, в которую нас поместили, знакомая - здесь батюшка тоже причащал деток. Только я теперь, в этой ситуации, не снаружи, а изнутри. И не одна. За себя бы не было так страшно, как за новорожденную дочку. И страх двойной: за тело и за душу. Дочке только две недели! Мы ее еще даже не окрестили! Кое-как разобрав вещи, я позвонила отцу Алексию. Мой сбивчивый разговор с батюшкой слушала соседка по палате. Как только я дошла до просьбы окрестить мою дочку, раздался робкий вопрос соседки: "А моего сына окрестить можно?". Ее мальчик был старше моей девочки. Ему было уже три недели. Диагноз - тот же, только состояние тяжелее. Батюшка согласился окрестить наших болящих деток и пообещал приехать на следующий же день.

И вот с утра мы решаем вопрос: выпустят ли нас из отделения в храм, расположенный на первом этаже, или же придется просить разрешения на проведение таинства прямо в больничной палате? Надо сказать, отпрашивались мы с робостью, так как ввиду эпидемии был объявлен строгий карантин, никого не впускали и не выпускали. Но, услышав о крещении, нам сказали: "Да-да! Конечно, идите!".

И были наши дети крещены в настоящем храме. Купелью была для них водосвятная чаша. И все было торжественно. По-настоящему.

С этого момента наши малыши пошли на поправку. Моя девочка как уснула после крещения, так и спала, практически не просыпаясь, до следующего утра. Даже болезненные уколы не могли ее разбудить. И молоко сосала не просыпаясь. А на следующий день врач впервые не услышала хрипов в легких. От мальчика-соседа потихоньку стал отставать мучительный кашель. Выписались из больницы мы тоже в один день…

Крестить деток в самом отделении батюшке также приходилось неоднократно. И деток, лежащих здесь с мамами, и деток-отказничков. Как можно переоценить значение таинства для таких детишек! Кому же и позаботиться о них, если не Господу Богу, когда даже мать отказалась. Впрочем, видели бы вы, как Господь заботится о них через персонал больницы. С какой любовью и нежностью с ними здесь обращаются! Малыши здесь долго не лежат. Их вскоре перевозят в Дом ребенка. Там они, говорят, долго тоже не задерживаются - их очень быстро усыновляют. Господи! Пошли им любящих родителей!

Часто в храм приходят с просьбой освятить какое-нибудь отделение, бывает, даже реанимацию. И вот батюшка идет с кропилом, а брат Никодим несет водосвятную чашу. Батюшка окропляет все помещения - палаты, ординаторскую, столовую, коридор… И больные, и врачи радуются одинаково. Какое же счастье, что теперь у нас полное взаимопонимание! А видели бы вы, сколько ведер с водой было принесено в храм на Крещенский водосвятный молебен - в храме было практически не пройти! Что за ведра? Отгадка нашлась, когда ведра уже разбирали: "Это чье ведро? А, это детского отделения. А это - лаборатории, завтра заберут…". Каждое отделение больницы набирает крещенскую воду. Святитель Лука, ты наверняка смотришь и радуешься тому, как изменилась наша жизнь!

Еще батюшке приходится отвечать на бесчисленное количество вопросов, которые до больницы, наверное, людям и в голову-то не приходили. А в больнице пришли, да и время нашлось - поразмышлять, засомневаться в чем-то…

Дел в больничном храме достаточно - без помощников батюшке не справиться. За годы существования храма много человек здесь потрудилось. Кроме Ивана Сергеевича Галиева, о котором мы уже говорили, хотелось бы вспомнить теплыми словами рабов Божиих Раису (упокой, Господи, ее душу!), Елену, Елену, Надежду, Валентину, Татьяну.

Сейчас верные батюшкины помощники - монах Никодим, алтарник нашего храма Покрова Пресвятой Богородицы, и рабы Божии Лидия (на фото) и Галина, прихожанки нашего же храма. Они приходят очень рано - зажигают лампадки у икон, прибираются, обходят больничные палаты, приглашая на молебен. Иногда при необходимости помогают Зинаида и Анна. Огромная благодарность всем этим людям!

Отдельно хочется сказать об иконах храма. В первую очередь - об иконе святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы, покровительницы больничного храма. Это большая, писаная икона со святыней - с землей, освященной кровью великой княгини и взятой с места ее мученической кончины.

Очень красива икона всеми любимого батюшки Серафима Саровского. И как подходит ей уникальный резной оклад! Резчика по дереву, сделавшего этот оклад, нашел также Иван Сергеевич Галиев. В этой иконе тоже есть святыня - кусочек покрова с мощей преподобного.

У иконы святого Николая Чудотворца - интересная история. Однажды днем, уже после молебна, в храм зашел мужчина. Это был пациент одного из отделений больницы - художник. Он написал икону святого Николая и принес ее в дар храму. "Только не выбрасывайте!" - почему-то попросил он. Удивительно то, что на стене, достаточно густо завешенной иконами, оставалось только одно свободное место, как раз подходящее под эту икону. Нужно ли говорить, что она тут же была освящена отцом Алексием и устроена на причитающееся ей место братом Никодимом.

В жизни храма порой случаются удивительные вещи. Мирской человек скажет: "Совпадение!". Верующий же увидит нечто гораздо большее.

Прошлым летом было решено повесить в храме шторы. В храме - 3 окна. Все выходят на солнечную сторону. Днем воздух в храме просто раскаляется и становится невыносимо душно. Плотные шторы должны были помочь в решении проблемы. С батюшкиного благословения купили ткань, сшили, повесили. Получилось замечательно. Тут же возник следующий вопрос: а может, и легкие занавески повесить? Еще красивее будет…

Приходим в следующий понедельник - а в храме на лавочке лежит большая сумка с новенькими тюлевыми занавесками. Именно с такими, какие нужны. Их было 6 штук - как раз на 3 окна. Подошли они идеально - по цвету, по размеру… Даже выбирая специально, невозможно было бы подобрать лучше. На посту охраны, расположенном рядом со входом в храм, нам сказали - женщина какая-то принесла. Попросила открыть храм, положила сумку и ушла. И имени не назвала.

Много интересного и необъяснимого здесь происходит. И радости много бывает, и горе встречается. Так и протекает жизнь маленького храма, играющего большую роль в жизни людей.

Еще хотелось бы рассказать о святой преподобномученице великой княгине Елисавете, в честь которой освящен больничный храм.

Эта святая очень близка к нам по времени жизни. Родилась Елисавета Феодоровна 20 октября 1864 года. Ее родителями были герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг IV и принцесса Алиса, дочь английской королевы Виктории. Девочка была в родстве почти со всеми монаршими семьями Европы. Родители дали Елисавете и другим своим детям блестящее образование и воспитали их в христианской вере - только в протестантской.

Став взрослой, Елисавета отвергла предложения руки и сердца многих знатных европейских женихов и в 1884 году вышла замуж за русского. Ее мужем стал член царской фамилии, великий князь Сергей Александрович - брат императора Александра III Миротворца и дядя будущего императора Николая II. (Впоследствии Николай II женился на младшей сестре Елисаветы Феодоровны - Александре Феодоровне). Сергей Александрович был благородным, мужественным человеком, имевшим золотой Георгиевский крест за участие в боях под Плевной. Но, главное, он был глубоко верующим человеком и ревнителем православия. Для помощи русским паломникам и для создания русских храмов и монастырей на Святой Земле его стараниями было учреждено Российское Палестинское общество. Он также занимался изданием и распространением духовной литературы.

Елисавета Феодоровна и Сергей Александрович были одной из красивейших пар Европы и очень любили друг друга. Но между ними стояло препятствие - разница в вере. Либеральное общество тех лет не требовало от жен царской семьи обязательной принадлежности к православию. Православной обязана была быть только императрица. Многие даже считали, что протестантство придает Великой княгине Елисавете "некий шарм". Но у самой великой княгини душа болела - она видела, как тверд в вере ее любимый супруг, как он преображается после посещения Божественных служб и принятия Святых Тайн. Посещая с ним храмы и монастыри, она, будучи очень чуткой натурой, ощущала присутствующую здесь благодать. Пытаясь найти истину, Елисавета Феодоровна стала беседовать с православными священниками и читать духовные книги. Сергей Александрович, будучи человеком деликатным, не пытался воздействовать каким-либо образом на жену, а только молился за нее и с трепетом наблюдал за ее исканиями.

Окончательное убеждение великой княгини в истинности православия произошло на Святой Земле, куда император направил супружескую чету представлять его на торжествах освящения русского храма святой Марии Магдалины. Елисавета Феодоровна молилась у Гроба Господня, чтобы ей открылась святая воля Его. Вернулась княгиня в твердой решимости принять православие. Но приход к православной вере не был для нее безболезненным. Елисавета Феодоровна написала письмо отцу, прося его понимания и благословения на переход в православие из протестантства. Отец ответил отказом и просил дочь больше не расстраивать его. Однако Елисавета Феодоровна оказалась действительно тверда в своем намерении и, возможно, впервые в жизни поступила вопреки воле отца.

В 1891 году император Александр III назначил князя Сергея Александровича генерал-губернатором "старой столицы" - Москвы. Елисавета Феодоровна, как первая дама московского высшего общества, должна была участвовать во всех "мероприятиях" высшего света, состоявших, по большей части, из балов и других развлечений. Душа же ее томилась от необходимости подобного времяпрепровождения. Вскоре Господь послал ей утешение - великую княгиню начали избирать попечительницей различных благотворительных обществ. В заботах о несчастных, больных и обездоленных Елисавета Феодоровна и нашла смысл своей жизни.

В 1904 году началась война с Японией. Великая княгиня восприняла это как свою личную боль и старалась сделать все возможное, чтобы хоть чем-то облегчить участь наших солдат. Все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного, были переоборудованы в мастерские, в которых шилась одежда и изготавливались вещи для фронта. На свои личные средства Елисавета Феодоровна снарядила несколько санитарных поездов. Заботилась она и о солдатских душах - на фронт снаряжались и отправлялись походные храмы со всем необходимым для богослужений, а также Евангелия, молитвословы, иконы.

В то время как все помыслы и все дела великой княгини были отданы общей российской беде, другая страшная беда - личная - нависла над ее семьей. Великокняжеская чета стала получать подметные письма с угрозами убийства Сергея Александровича. Елисавету Феодоровну "милостиво просили" держаться подальше от мужа, чтобы не пострадать вместе с ним. Она же, как любящая жена, восприняла это по-своему - готовая разделить с ним любую участь, старалась не отходить от него ни на шаг. Но находиться рядом всегда было невозможно - слишком много дел и забот несла она на своих плечах. Как-то, собираясь в мастерские, она услышала прогремевший неподалеку от их дома взрыв. Она бросилась туда. На месте взрыва уже собралась толпа. Увидев подходящую Елисавету Феодоровну, какой-то солдат попытался накрыть шинелью лежащие человеческие останки - это было тело ее мужа, разорванное брошенной в него бомбой. Елисавета Феодоровна, опустившись на колени, тут же сама стала перекладывать останки на носилки…

Но даже в этом горе великая княгиня не могла себе позволить перестать заботиться о других. На следующий же день Елисавета Феодоровна, сняв траур и надев красивое платье, отправилась в больницу навестить кучера Ефима, также пострадавшего от взрыва.

Елисавета Феодоровна думала даже об убийце своего мужа. Превозмогая личную боль, она пришла к нему в тюремную камеру, чтобы вручить ему Евангелие и попытаться вызвать в нем раскаяние. Ей это не удалось. Закосневший в революционных теориях, он ничуть не сожалел о содеянном. Только похвастался перед ней своим "благородством", сказав, что и раньше неоднократно имел возможность бросить бомбу, но не делал этого, так как рядом с Сергеем Александровичем была она, его жена. "И Вы не поняли того, что Вы меня убили вместе с ним?!" - только и смогла вымолвить Елисавета Феодоровна. Несмотря на полную бесплодность встречи, великая княгиня послала императору Николаю II прошение о помиловании убийцы. Император просьбу отклонил.

Со смертью Сергея Александровича "умерла" для высшего общества и Елисавета Феодоровна. Из ее комнат Николаевского дворца были вынесены все произведения искусства и предметы роскоши. Остались только иконы. Вся жизнь великой княгини была теперь отдана на служение людям. В Москве, на Большой Ордынке, ею была основана Марфо-Мариинская обитель (названная так в честь евангельских жен-мироносиц).

Обитель начала свою деятельность в феврале 1909 года. А в апреле 1910 года епископ Дмитровский Трифон по чину, разработанному Святейшим Синодом, посвятил насельниц обители в звание сестер любви и милосердия. Елисавета Феодоровна была возведена в сан настоятельницы обители. В Марфо-Мариинской обители действовали два храма, Марфо-Мариинский и Покровский, а также больница, аптека, в которой бедным лекарства отпускались бесплатно, детский приют и школа. В больницу привозили самых тяжелых и безнадежных больных. Во всех наиболее сложных случаях действовала сама Елисавета Феодоровна. Делала перевязки, ассистировала на операциях, была сиделкой… Но все же основное внимание здесь уделяли лечению не тела, а души. Главным средством помощи страждущим Елисавета Феодоровна считала таинства исповеди и причастия. В обители стали происходить удивительные исцеления, совершенно необъяснимые с точки зрения медицины.

Елисавета Феодоровна основала также много других приютов для сирот, инвалидов, стариков, а также "Мертвый дом", в котором проводили свои последние дни умиравшие от неизлечимой чахотки женщины. Эти женщины очень любили свою "матушку", и, когда она приходила, радостно обнимали ее и целовали, совершенно не думая о том, какой опасности ее подвергают. Саму же Елисавету Феодоровну ничто земное уже не страшило.

Грянувшая Первая мировая война нанесла новый удар по России, еще не оправившейся от войны с Японией. В это время "либеральные слои" уничтожали Россию изнутри. Везде витал страх революции и террора. На княгиню Елисавету и ее сестру, императрицу Александру, полились целые потоки лжи, их обвиняли в том, что они - немецкие шпионки. Но Елисавета Феодоровна была выше мирской суеты и грязи. Будучи по крови полунемкой-полуангличанкой, она всем сердцем продолжала любить Россию и служить ей.

Иностранные державы пытались устроить судьбу Елисаветы Феодоровны, вытащить ее из окружающего кошмара. При заключении Брестского мира Германией было особо оговорено условие, по которому Елисавета Феодоровна имела право беспрепятственно покинуть Россию. Но великая княгиня не захотела даже встретиться с немецким послом - послом страны, напавшей на ее Родину. Не имела успеха уговорить ее уехать и попытка посла нейтральной страны, Швеции. Елисавета Феодоровна пожелала до конца разделить судьбу России, какой бы страшной она ни была: "Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, помочь ему…"! И все это при том, что здесь, в России, было загублено ее земное, человеческое счастье - ее горячо любимый муж…

Вскоре грянула Октябрьская революция. Первые месяцы большевики не только не вмешивались в жизнь Марфо-Мариинской обители и ее настоятельницы, но даже продолжали снабжать монастырскую больницу продуктами. Все изменилось после ареста Царской Семьи. Вскоре была арестована и Елисавета Феодоровна. С двумя верными келейницами - Варварой и Екатериной - она была под конвоем доставлена в Екатеринбург, где в то время также находились и Николай II с женой и детьми. Великой княгине было отказано во встрече с ними.

Затем Елисавета Феодоровна была перевезена в город Алапаевск Свердловской области и размещена на временное пребывание в небольшом женском монастыре. Несколькими годами ранее княгиня посетила этот монастырь во время паломнической поездки - но кто тогда мог знать, при каких скорбных обстоятельствах она окажется здесь снова. В монастырь были доставлены и другие члены императорской фамилии.

Однажды спутниц Елисаветы Феодоровны - Варвару и Екатерину - привезли в местное отделение ЧК и предупредили, что у них еще есть возможность вернуться домой. В противном случае их ждет смертная казнь. Варвара наотрез отказалась покидать свою любимую "матушку" и вернулась к ней.

Страшная развязка наступила. Ночью 18 июля 1918 года осужденных привезли к заброшенному угольному руднику и казнили со звериной жестокостью. Расстрелян был только один несчастный, остальных же сбрасывали в шахту живыми. Живой была сброшена и Елисавета Феодоровна. Она упала не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. На тот же выступ упал и князь Иоанн. Елисавета Феодоровна, будучи сама страшно изувечена, тут же стала перевязывать его раны.

Елисавета Феодоровна мучительно умирала почти сутки. Все это время она страстно молилась - с ней был дорогой ей образ Спаса Нерукотворного, которым когда-то благословил ее император Александр III. Случайно оказавшийся неподалеку крестьянин слышал доносящееся из шахты пение Херувимской.

Через несколько месяцев Екатеринбург заняла армия адмирала Колчака. Тела мучеников были извлечены из шахты. Пальцы правых рук Елисаветы Феодоровны и ее верной Варвары были сложены для крестного знамения. При отступлении Белой армии в 1920 году гробы с останками мучеников были доставлены в Иерусалим. Вечный покой тела преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары обрели в храме святой Марии Магдалины.

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил их к лику святых в 1992 году.

Людмила Сиротина